Новая философская энциклопедия - посидоний из апамеи

По названиям известны: 1. (физика) «Физическое рассуждение», «О космосе», «Основы метеорологаки», «О небесных явлениях», «О судьбе»; 2. (теология, мантика) «О героях и демонах», «О гадании»; 3. (психология) «О душе», «О страстях»; 4. (логика) «О критерии», «Об исследовании вообще против Гермагора», «Введение о.слоге», «О связках»; 5. (этика) «Этическое рассуждение», «О гневе», «О добродетелях», «О надлежащем»; 6. (точные науки и естествознание) «Против Зенона Сидонского», «О величине солнца», «О высказываниях Гомера и Арата о математике», «Об океане», «Перилл»; 7. (история и этнография) «История после Полибия в 52 кн.», «История Помпея», «Тактика»; 8. протрептики и 9. письма. Кроме того, ему приписываются сочинения «О пустоте», «О птицегадании», «Письма к Туберону», «История Марцелла» и комментарии на платоновские «Тимей», «Федр» и «Парменид». Большую часть фрагментов (всего свыше 300 в издании Edelstein — Kidd) нельзя с уверенностью отнести к тому или иному сочинению; применительно к Посидонию особенно остро стоит проблема аутентичности текстов: конечная картина его учения зависит от их подбора.

Разделяя методологические посылки Панэтчя, Посидоний стремился черпать истину везде — у Аристотеля (проблема причин), у Платона (психология), у киников (этика), у Пифагора. Логика низводится им на уровень общей пропедевтики. методы логики и точных наук — лишь средство для построения и проверки любой теории. Посидоний (как и Дионисии из Кирены) считал достоверным знание, полученное аналитическим путем, а конечным критерием — «здравый», или «верный», логос (42 Edelstein—Kidd): к его сфере относятся математические понятия и те «общие представления», которые нельзя вывести из опыта. Доказательность силлогизма основана на формальной корректности (т. e. сводимости к одной из простейших логических аксиом) (191). Логика и точные науки не занимаются исследованием сущего и в строгом смысле не являются частью философии (28). Чтобы знать сущее, надо знать его причины: поэтому «этиология» приобретает особую важность, а теория познания  становится органической частью учения о первопричинах (90) в перипатетическом духе.

Физические воззрения Посидония достаточно традиционны (хотя границы физики он сильно расширил за счет прикладных дисциплин — геологии, ботаники, зоологии, географии и этнографии): космос — «система из неба, земли и того, что на них находится» (14), образующаяся из четырех «элементов», разумное живое существо, шарообразное, окруженное пустотой извне (6; 8). Бог — «мыслящая пневма, простирающаяся по всему сущему» (100; 121), Зевс и Логос (5). Посидоний вернулся и к ортодоксальной догме «воспламенения» (23), отвергнутой Панэтиеяг, признавал бессмертие душ (до «воспламенения» —108; 110). Вместе б тем, возможно, впервые в истории стоической догматики он предложил понимать «начала» как умопостигаемые принципы организации сущего, выделяемые лишь «мысленно» ( 92). Распространенное в 1-й пол. 20 в. мнение, что Посидоний использовал платоновское учение об идеях  и пифагорейскую числовую мистику, не находит убедительного подтверждения в аутентичных текстах. Так же обстоит дело и с мнимой абсолютизацией мировой симпатии космической, эта концепция лишь косвенно присутствует в естественнонаучных изысканиях Посидония и в традиционном учении о промысле, судьбе и мантике (включая астрологию, которой он увлекался, вероятно, больше, чем кто-либо из стоиков).

В антропологии и психологии-Посидоний принял новации учителя, «отошел от Хрисиппа и следовал скорее Аристотелю и Платону» (144), отвергнув и Хрисиппову схему (страсть = суждение), и Зенонову (страсть = эпифеномен суждения). В алогической способности души Посидоний выделил две разновидности: «пылкую» () и «вожделеющую» (), из которых происходят страсти (34). Низшая ступень () обладает «вожделеющей» способностью; одушевленные существа (ступень ) пользуются еще и «пылкой». Состоящее из этих двух способностей «алогическое» начало, гармонически объединяясь с разумным ( ), образует человеческую душу (33). В определении души использовалось, возможно, пифагорейское понимание души как гармонии (141 а).

По мысли Посидония, построение этики (определение цели и блага, аксиология и др.) зависит от правильного понимания способностей души (150 ab): низшая означает стремление к наслаждению, вторая — к господству и обладанию, третья, разумная, — к нравственной красоте (160). «Первичны» все способности души: к наслаждению, к обладанию и к нравственно-прекрасному (158; 160; 168). Главная задача этики — нравственное воспитание, подчинение аффективного начала ( ) требованиям разума (31). Конечная цель: жить, созерцая истину и стремясь ничего не совершать по велению неразумной части души (С/. Al. Strom. II 21,129).

Место «мудреца» занимает «продвигающийся», для которого воспитание тождественно обретению четырех традиционных добродетелей с предпочтением «величия души» (170; 180). Подобно Панэтию и Гекатону, Посидоний расширил сферу блага за счет «первичного по природе» (и даже просто «внешних» благ— 171; 173). К теории «обязанностей» Посидоний, возможно, добавил раздел о соотношении прекрасного и полезного, в частности о «надлежащем по обстоятельствам» (41 а, с). Особое значение приобрела паренетическая часть этики, в которой Посвдоний выделял описание добродетелей и пороков с их причинами, т. н. «этологию». Идеал нравственного совершенства изображен в культурно-исторической утопии, восходящей к «Государству» Платона и представлениям о «золотом веке»: задача философии — вернуть человечество в состояние исходной чистоты (Sen. Ep. 90=284). Во вспомогательных занятиях историей и этнографией Посидоний, вслед за Полибием и Панэтием, ставил в центр историческую миссию Рима, связывая с ней надежды на нравственное возрождение человечества.

Универсализм Посидония был одной из главных причин его влияния: печать посидонианства лежит на всей «римской философии» 1 в. до — 1 в. н. э., особенно это заметно у Цицерона и Сенеки. Однако характерный для 1-й пол. 20 в. взгляд на Посидония как на идейного предтечу неоплатонизма в настоящее время  находит мало сторонников. В отличие от ближайших учеников Зенона, Хрисиппа или Панэтия ученики Посидония (Ясон, Фаний, Асклепиодот, Леонид Родосский) оказались третьестепенными фигурами.

Фрагм.: Posidonius. The fragments, ed. by L. Edelstein and I. G. Kidd, vol. 1-2. Leiden-Cambr., 1972-88; 2 ed. Cambr., 1989; Poseidonios, Die Fragmente, hrsg. von W. Theiler, Bd. 1—2. B.-N. Y, 1982.

Лит.: Jaeger W. Nemesios von Emesa. Quellenuntersuchungen zum Neuplatonismus und seinen Anfangen bei Poseidonios. B., 1914; Reinhard K. Poseidonios, Munch., 1921; Heinemann I. Poseidonios metaphysische Schriften, Bd. 1—2. Breslau, 1921—28; Edelstem L. The philosophical system of Posidonius.— «American Journal of Philology», 57, 1936; Solmsen F. Cleanthes or Posidonius? The Basis of stoic physics. Amst., 1961; Laffranque M. Poseidonios dApamee. P., 1964; Kidd I. G. Posidonian Methodology and the Self-Suffieiency of Virtue.— Aspects de la Philosophie Hellenistique. Neuf Exposes suivis de Discussions. Entretiens prepares et presides par H. Flashar et 0. Gigon. Vandoeuvres—Gen., 1986, p. 1—28; Lassem F. Abrege inedit duCommentaire de Posidonios au «Timee» de Platon.— Protagora, Antifonte, Posidonio, Aristotele. Saggi su frammenti inediti e nuove testimonianze da papiri. Firenze, 1986, p. 71—127; Levy С. De Chrysippe a Posidonius: variations stoiciennes sur le theme de la divination.— Oracles et propheties dans lantiquite. Actes du colloque de Strasbourg 15-17 juin 1995, ed. J.-G. Heintz. P., 1997, p. 321—343; WhitlakerJ. Varia Posidoniana.— «Echos du Monde classique. Classical Views» 41, 1997, p. 305-315.

А. А. Столяров