Всемирная история том четвертый - установление турецкого господства в арабских странах
Связанные словари
Установление турецкого господства в арабских странах
В XVI в. почти все арабские страны были завоёваны турецкими феодалами и включены в состав Османской империи. Первыми из арабских стран утратили политическую независимость Сирия (включавшая тогда также Палестину и Ливан) и Египет, господство в которых находилось в руках своеобразной военно-фзодальной касты мамлюков. Мамлюкские беи и их глава — мамлюкский султан, имевший свою резиденцию в Каире, хищнически эксплуатировали арабских феллахов (крестьян) и бедуинов (кочевников). Они не проявляли заботы о развитии сельского хозяйства и — что было особенно важно для районов поливного земледелия — о поддержании на должном уровне системы искусственного орошения. Зато они всеми мерами усиливали давление податного пресса. Такая политика приводила к сокращению сельскохозяйственного производства, к резкому ухудшению положения народных масс и к росту недовольства среди феллахов и бедуинов. Эти обстоятельства облегчали турецким феодалам завоевание арабских стран.
Завоевание Сирии и Египта
Трудящееся население Сирии подвергалось двойной эксплуатации: со стороны египетских мамлюкских беев и сирийских феодалов. Мамлюки смотрели на Сирию, как на завоёванную страну. Они облагали очень тяжёлыми податями сирийских феллахов, которые и без того отдавали значительную часть своего урожая местным феодалам и духовенству. От произвола и хищничества мамлюков страдало также плебейское население городов, в первую очередь ремесленники и мелкие торговцы. Нередко мамлюкские власти производили конфискацию имущества и у богатых купцов. Крупная караванная торговля сильно страдала от высоких пошлин, взимавшихся на многочисленных таможнях, а иногда и от грабительских нападений мамлюков и местных феодалов. В конце XV и начале XVI в. налоговое обложение ещё более возросло: был введён налог даже с тех, кто собирал на улицах и дорогах коровий помёт, шедший на топливо. Чрезвычайно обременительной для населения была практика военного постоя, когда грубых и разнузданных мамлюков в порядке повинности распределяли по частным домам, возлагая на хозяев ещё и обязанность кормить их.
В начале XVI в. возмущение мамлюкским господством охватило все классы сирийского населения, — не только крестьян и плебейские массы, но и многих местных арабских феодалов. Ограбление населения мамлюками сокращало возможности эксплуатации его местными феодалами. Поэтому, когда надвинулась угроза турецкого вторжения, некоторые крупные сирийские феодалы заверили турецкого султана Селима I, что его войскам в Сирии не будет оказано сопротивление.
Летом 1516 г. турецкая армия во главе с Селимом I вторглась из Малой Азии в Северную Сирию. Мамлюкское войско, прибывшее из Египта под командованием султана Кансу Гури, потерпело полное поражение под Халебом (Алеппо). Турецкая армия имела артиллерию как самостоятельный род войска, а пехота (янычары) хорошо владела ручным огнестрельным оружием. Умело использовав своё преимущество, турецкое командование легко разгромило мамлюкские конные отряды, имевшие только холодное оружие (мечи, копья и луки со стрелами). В битве погиб и мамлюкский султан Кансу Гури.
Поражение мамлюкского войска под Халебом послужило сигналом к восстанию против мамлюкского гнёта во всей Сирии. Остаткам мамлюкских войск пришлось спешно отступать в Египет по стране, охваченной восстанием. Попытка этого войска укрыться за стенами Халеба встретила решительное противодействие горожан. Закрыв городские ворота перед мамлюками, жители Халеба захватили имущество мамлюкских беев и склады с товарами, продовольствием и амуницией. Когда турецкий султан приблизился со своей армией к Халебу, навстречу ему вышла большая толпа жителей во главе с представителями местного духовенства, нёсшими старинные рукописи Корана.
Не только Халеб, но и другие города Сирии без сопротивления сдавались при приближении к их стенам турецкой армии.
В столице Сирии — Дамаске — перед приходом турок вспыхнуло восстание против мамлюкских властей. Однако после въезда Селима I в Дамаск многие жители этого города стали жертвами грабежей и насилий, учинённых янычарами.
Дезорганизованные отряды мамлюков во время их бегства из Южной Палестины подверглись нападению бедуинских племён. Но бедуины выступали не только против мамлюков. Не желая подчиняться турецким завоевателям, они предпринимали налёты и на армию Селима, когда она двигалась из Палестины в Египет.
В Египте мамлюки оказали турецкой армии довольно упорное, но безуспешное сопротивление. Туман-бей, бывший раб, ставший преемником Кансу Гури, приказал построить укреплённый военный лагерь, чтобы задержать турецкие силы на границе пустыни, но турки обошли этот лагерь. Рассчитывая остановить турецкую армию на подступах к Каиру, Туман-бей приобрёл у венецианцев 80 пушек, но среди мамлюков не нашлось артиллеристов.
В начале 1517 г. турецкая армия Селима I вступила в Каир, не встретив сопротивления, и подвергла грабежу египетскую столицу. Мамлюкские отряды под командованием Туман-бея были в конце концов отброшены в Верхний Египет, а через некоторое время окончательно разгромлены турками. Туман-бей, выданный Селиму египетскими бедуинами, был повешен в Каире.
Завоевание Египта имело своим следствием установление власти турецкого султана также и в Хиджазе. Эта священная для мусульман страна с городами Меккой и Мединой, ежегодно посещаемая сотнями тысяч паломников, целиком зависела в продовольственном отношении от Египта. Прекратив снабжение Хиджаза египетской пшеницей и другими продуктами питания, правители Египта могли в любое время вызвать голод в Хиджазе, что неизбежно повлекло бы волнения как среди паломников, так и среди местного населения, существовавшего главным образом за счёт доходов, извлекаемых от паломничества. Поэтому с переходом Египта под власть турецких султанов неизбежно должен был разделить его судьбу и Хиджаз. В год завоевания Египта Селим I получил ключи от мекканского храма Каабы — главной мусульманской святыни, и включил в свою титулатуру почётное звание: «слуга обоих святых городов», т. е. Мекки и Медины. Впоследствии, во второй половине XVIII в., в период распада Османской империи, была создана легенда о том, что аббасидский халиф Аль-Мотаввакиль, состоявший в придворном штате мамлюкского султана в Каире, передал турецкому султану Селиму I титул и прерогативы халифа всех мусульман.
Сирия и Ливан под властью турецких завоевателей
Турецкое завоевание не внесло существенных изменений в общественный строй арабских стран. Те из сирийских и ливанских феодалов, которые поддерживали мамлюков, были лишены турецкими властями части их земельных владений.
Наоборот, те феодалы, которые, перейдя на сторону турецких завоевателей, выступили против мамлюков, значительно расширили свои владения за счёт земель, отобранных у приверженцев мамлюков. Турецкая военно-ленная система была введена только в Халебском округе. Здесь турецкие власти роздали тимары сипахиям, переселённым из Малой Азии. Халебский округ был превращён в военный плацдарм, предназначенный для подавления восстаний сирийского населения против турецких захватчиков. Действительно, уже в 1517г., возвращаясь из Египта в Турцию, Селим I получил в Халебе известия о восстаниях, вызванных во многих пунктах Сирии ужасным голодом и болезнями, а главное — беспощадными грабежами завоевателей. В первые же месяцы турецкого господства янычары совершенно опустошили Дамаск.
При турецком господстве Сирия была разделена на 4 провинции — пашалыка с центрами в Дамаске, Триполи, Сайде и Халебе. Халебский пашалык находился, как отмечалось выше, на особом положении, и в нём были поселены турецкие тимариоты. В других пашалыках продолжали господствовать местные феодалы, сохранившие свои земельные владения и привилегии в качестве вассалов турецких пашей. Паша, являвшийся представителем султанской власти, собирал с населения пашалыка подати через арабских феодалов. Меньшую часть собранных податей он отсылал в султанскую казну в Стамбул (Константинополь), а большую часть оставлял в своём бесконтрольном распоряжении. На эти средства паша был обязан содержать войско, находившееся под его командованием и комплектовавшееся первоначально из янычар и сипахиев, а позднее из наёмников. В целях личного обогащения паши старались собрать как можно больше податей, вовсе не считаясь ни с экономическим состоянием пашалыков, ни с платёжеспособностью населения.
Жестокая эксплуатация населения вела к упадку хозяйства, особенно земледелия. Торговля тоже значительно сократилась. На размерах сирийской транзитной торговли отрицательно сказались и великие географические открытия конца XV в., в результате которых товары из Индии и Индонезии стали поступать в Западную Европу преимущественно по океанским путям, минуя страны Передней Азии. Сирийская торговля страдала также от высоких, часто произвольных пошлин, взимаемых на многочисленных таможнях, а главное — от разбойничьих нападений пашей и феодалов на купеческие караваны. Паши нередко захватывали ценные товары прямо на складах местных купцов или путём грубого вымогательства отнимали у них значительные суммы денег. Тем не менее караванная торговля товарами, поступавшими из Северной Индии, Ирана и Средней Азии, не прекращалась, равно как продолжался и вывоз сельскохозяйственных продуктов и ремесленных изделий (тканей, изделий из металла, стекла и т. д.) из Сирии в Европу.
Турецкому правительству приходилось считаться с силой и влиянием наиболее крупных арабских феодалов. Но оно старалось ослабить их, используя старые племенные и родовые распри, религиозную рознь, политическое соперничество, часто приводившие к междоусобным вооружённым столкновениям.
Относительной независимостью при турецком господстве пользовались феодалы Ливана, горной страны, подчинить которую только силой оружия было весьма трудно. Наибольшим влиянием в Ливане в течение более столетия после турецкого завоевания пользовался феодальный род Маанидов. С целью ослабления Маанидов турецкие власти поощряли выступления против них других феодалов, но эта политика не имела большого успеха.
В 1584 г. вооружённый отряд ливанцев напал на турецкий караван, вёзший в Стамбул собранные в Египте и Сирии подати. Тогда султанское правительство поручило египетскому паше произвести расправу с маанидским эмиром, которого оно обвинило в организации этого нападения. Турецкое войско под командованием египетского паши вторглось во владения Маанидов и подвергло население жестокой расправе, хотя оно не имело никакого отношения к ограблению каравана. Маанидский эмир, засевший в неприступном замке в горах, вскоре умер. Некоторые другие ливанские феодалы были вынуждены отправиться в Стамбул и при помощи крупных взяток «доказывать» турецкому правительству свою непричастность к ограблению каравана.
Подобные расправы турецких властей, эксплуатация, произвол и насилия янычар вызывали в Ливане всеобщее возмущение. Против ненавистного турецкого ига вспыхивали восстания, которые беспощадно подавлялись завоевателями.
Используя борьбу народных масс против турецкого господства, Мааниды попытались добиться полной политической независимости Ливана от Турции. Эта попытка связана с именем эмира Фахр-ад-дина II. Он был признан ливанскими феодалами правителем родовых земель Маанидов ещё в 1585 г., когда ему исполнилось всего 13 лет. Действительную власть Фахр-ад-дин приобрёл в конце XVI в. и правил всё более разраставшимися владениями до 1635 г., с перерывом в 5 лет. Вначале Фахр-ад-дин исправно выполнял свои вассальные обязательства по отношению к турецкому султану, вносил в султанскую казну подати с подвластного ему населения, воздерживался от нападений на округа, управляемые непосредственно турецкими пашами. Поэтому турецкие власти не препятствовали ему расширять территорию своего эмирата за счёт владений других местных феодалов. В распоряжении Фахр-ад-дина имелись значительные вооружённые силы наёмных отрядов, а также ливанских ополченцев. Численность его войска достигала 40 тыс. бойцов.
В начале XVII в. владения Фахр-ад-дина простирались от ливанского побережья (с городами Бейрутом и Сайдой) до Скфада и Баниаса на юге. Он установил своё влияние также на территории к востоку от Иордана. Ею войска находились на подступах к Иерусалиму, и для них был открыт путь в Египет. С расширением территории возрастали поступавшие в казну Фахр-ад-дина налоги и таможенные пошлины.
Располагая большими вооружёнными силами и денежными средствами, Фахр-ад-дин попытался завязать непосредственные дипломатические отношения (минуя турецкое правительство) с итальянскими государствами и с Францией, которые, ведя значительную торювлю с Сирией и Ливаном, были со своей стороны заинтересованы в установлении связей с влиятельным ливанским эмиром. Фахр-ад-дин заключил торговый договор с Флоренцией. Это создало благоприятные условия для торговли итальянских купцов и вообще для экономического и политического проникновения европейцев в страны Леванта.
Укрепление фактически самостоятельного государства Фахр-ад-дина вызвало решительное противодействие со стороны турецкою правительства. В 1609 г. на пост дамасского паши был назначен Ахмед Хафиз, пользовавшийся репутацией энергичного и решительною военачальника. В его распоряжение турецкое правительство предоставило значительные вооружённые силы из Анатолии и предписало ему восстановить турецкое господство во владениях Фахр-ад-дина. К Ахмеду Хафизу примкнуло немало местных феодалов с их ополчениями, в том числе некоторые феодалы из рода Шихабов, являвшихся соперниками Маанидов. Но и соединённые турецкие и арабские силы не смогли сразу сломить сопротивление войск маанидского эмира.
Только в 1613 г., когда турецкий военный флот в 60 галер блокировал сирийско-ливанское побережье, Фахр-ад-дин отказался от дальнейшего сопротивления и отплыл на французском корабле в Италию. Здесь, находясь при дворе великих герцогов тосканских Медичи, он в течение 5 лет безуспешно старался вызвать вооружённое вмешательство итальянских государств и Франции в его борьбу с Османской империей.
В 1618 г. Фахр-ад-дин вернулся в Ливан. Прежняя борьба с турками создала ему славу героя. Поэтому его призыв к возобновлению борьбы против турецкого гнёта нашёл широкий отклик. Фахр-ад-дин быстро сформировал войско в 100 тыс. бойцов. Пользуясь поддержкой широких народных масс, он ликвидировал турецкое господство на большой территории — от Антиохии до Сафада. Через 5 лет он разбил войско дамасского паши, а затем завоевал Палестину.
Захват обширных территорий привёл, однако, к распылению вооружённых сил Фахр-ад-дина. Его наиболее боеспособные части были разбросаны по крепостям, составляя их гарнизоны. Местные ополченцы, утомлённые длительной борьбой, не желали надолго оставаться оторванными от своих деревень, садов, полей и виноградников. В то же время возраставшие налоговые тяготы, связанные с войной, вызывали недовольство крестьян, в том числе и тех, которые входили в состав ополченских отрядов.
Используя эти обстоятельства, турецкое правительство нанесло поражение Фахр-ад-дину. Сам он был захвачен в плен и в 1635 г. казнён в Стамбуле.
Египет под турецким господством
В Египте установление турецкого господства также не внесло существенных изменений в общественный строй. Феодалы, как местные, так и турецкие, эксплуатировали феллахов. Верхний слой класса феодалов по-прежнему составляли мамлюкские беи и высшее мусульманское духовенство. Ещё султан Селим I в год завоевания Египта признал за 24 мамлюкскими беями их прежние права на владение землями и подтвердил их привилегии.
Недовольство народных масс Египта турецким господством проявилось ужо в первые годы после завоевания. В различных районах страны возникли волнения и восстания. В связи с этим турецкий султан Сулейман Кануни в 1525 г. направил своего фаворита Ибрахима-пашу в Египет для «наведения порядка». Ибрахим, прибыв во главе крупного вооружённого отряда, организовал ряд карательных экспедиций, сопровождавшихся казнями восставших. В Египте был введён составленный при Сулеймане I свод законов — «канун-наме», определивший привилегии феодалов и повинности крестьян, прикрепление которых к земле было подтверждено этим сводом.
Турецкий паша, правивший от имени султана в Египте, назначался на свой пост султанским указом сроком на 1 год. Но обычно этот срок увеличивался до 2 и 3 лет. Его местопребыванием служил Каир. Паша окружал себя гвардией из янычаров и мамлюков. Высшим командирам этой гвардии он раздавал во владение земли, ранее принадлежавшие мамлюкским султанам, и назначал их на различные административные посты. Так турецкие феодалы стремились создать себе опору в завоёванной стране.
Однако при сохранении земельных владений и феодальных привилегий в основном за прежним господствующим классом власть турецкого паши редко простиралась за пределы Каира и его окрестностей. Каирский паша превратился в посредника между турецким султаном и египетскими феодалами. Его основной (а нередко и единственной) обязанностью стала доставка податей в султанскую казну.
В соответствии с принципом феодально-государственной собственности на землю все орошаемые и возделываемые земли считались собственностью турецкого султана. Фактическими же владельцами земли были феодалы — мультазимы, которые получали её во владение от каирского паши, как представителя султана. В качестве мультазимов выступали мамлюки различных рангов, арабские шейхи (т. е. предводители бедуинских племён и их родственники), командиры турецкого войска, а также местные купцы и ростовщики. Размеры и доходность владений мультазимов были весьма различны одни из них владели целыми округами с сотнями деревень и несколькими городами, а другие — землями, обрабатываемыми населением одной деревни.
Основной обязанностью мультазима по отношению к государству было взимание государственных податей («мири») с феллахов и внесение этих податей паше. Мультазим собирал подати при посредстве деревенских старост или особых сборщиков, состоявших у него на службе. Подати взимались как в денежной, так и в натуральной форме. Ежегодная подать султану с населения Египта первоначально была установлена в 600 тыс. пиастров, не считая сборов натурой.
Несвоевременный пли неполный взнос податей паше имел своим последствием лишение мультазима его земельных владений. Владения мультазима могли передаваться по наследству, но при непременном условии уплаты наследником высокой пошлины.
Помимо «мири», мультазим взимал с зависимых от него феллахов различные другие подати и сборы. Фактически ничем не ограниченный в своей жадности и произволе, мультазим оставлял в распоряжении феллаха только ту ничтожнлю часть продукта, которая едва обеспечивала существование феллаха и его семьи. Площадь общинных земель, владельцем которых являлось трудящееся население деревни, все более сокращалась. При переходе феллахского земельного надела по наследству наследники умершего должны были платить крупную денежною сумму. Поскольку наследники часто оказывались не в состоянии ее внести, мультазим присваивал себе этот надел. Мультазимы эксплуатировали феллахов также посредством различных форм барщины. Они заставляли феллахов изготовлять для них пряжу и ткани, давая им сырьё. Во владениях крупных мультазимов стала практиковаться и барщина на полях, особенно там, где выращивались культуры, являвшиеся предметами вывоза на внешние рынки.
Проводя жестокую политику эксплуатации и закрепощения непосредственных производителей, египетские и турецкие феодалы вызывали этим дальнейшее обнищание феллахов, разорение сельского хозяйства и общий упадок производительных сил в Египте.
С установлением турецкого господства в Египте происходило дальнейшее и довольно быстрое сокращение ремесленною производсчва. Наряду с уменьшением количества наблюдалось ухудшение и качества ремесленной продукции. Падение производства объяснялось главным образом резким усилением налогового гнёта, неизбежным результатом чего было уменьшение платёжеспособного спроса со стороны горожан и крестьян. Немалое значение имело и сокращение торговли Египта с Индией и Индонезией вследствие появления португальских торговых и пиратских кораблей в Индийском океане и в Красном море. Падение ввоза товаров из этих стран в Египет, через который обычно большая их часть направлялась транзитом в Европу, привело к разорению многих египетских купцов и к значительному уменьшению доходов феодалов, лишившихся таможенных поступлений. Всё это, а также перемещение мировых торговых путей обусловили экономический упадок Египта, утратившего своё былое значение в транзитной торговле.
Северная Африка
Экономический упадок стран Северной Африки, находившихся в XV в. в состоянии феодальной раздробленности и междоусобных войн, ослаблял силу их сопротивления вторжениям извне.
Первые европейские вторжения, имевшие своей целью территориальные захваты в Северной Африке, были совершены в Марокко. В 1415 г. вооружённые отряды португальцев заняли город Сеуту, а во второй половине XV в. они захватили ряд важных населённых пунктов, в том числе Танжер (в 1471 г.). В начале XVI в., обосновавшись во многих пунктах Северного Марокко и на его атлантическом побережье, построив на захваченной территории укреплённые пункты и поместив в них гарнизоны, португальские завоеватели начали взимать постоянную дань деньгами, ценностями и местными продуктами с населения марокканского побережья. Жестокие и жадные завоеватели предпринимали также время от времени грабительские экспедиции внутрь страны, иногда проникая до Маракеша. Эти экспедиции сопровождались разрушением городов и деревень, ограблением и истреблением жителей, захватом в плен мужчин, женщин и детей. Захваченные пленники обращались в рабство, причём большую часть мужчин направляли гребцами на галеры, а женщин и детей продавали на невольничьих рынках.
В самом конце XV в., после окончания реконкисты в Испании, испанские воинственные идальго под видом продолжения «богоугодной войны» против «неверных» — мусульман стали нападать на страны Северной Африки. Уже в первое десятилетие XVI в. испанские войска захватили некоторые важные города североафриканского побережья. В Марокко они поместили свои гарнизоны в Мерс-аль-Кебире и в Оране, в Алжире они захватили остров, расположенный около города Алжира, и построили на нём крепость Пеньон, пушки которой были нацелены на алжирскую столицу, затем завоевали Буже и Тенес и обложили данью население этих городов и их районов. В Триполитании испанские войска летом 1510 г. взяли штурмом город Триполи и произвели в нём повальный грабёж и истребление многих тысяч жителей. Опираясь на захваченные ими пункты на побережье, испанцы распространили своё господство на ряд внутренних районов, требуя дань с населения, производя грабежи, разрешения и угоняя жителей, обращая их в рабство. Так, в Марокко испанцы установили своё господство над Тлемсенским государством — одним из наиболее сильных, богатых и культурных в тогдашней Северной Африке.
В начале XVI в. в Северной Африке появились новые завоеватели — турки, прибывшие из Восточного Средиземноморья. Хайреддин Барбаросса с острова Митилен (Лесбос), предприимчивый предводитель пиратских шаек, часто совершавших грабительские налёты с моря на североафриканское побережье, обосновался в Алжире и объявил его присоединённым к владениям турецкого султана Селима I. По приказу этого султана в распоряжение Хайреддина были отправлены турецкие батареи с 2 тыс. артиллеристов и 4-тысячный отряд, сформированный по образцу янычарского войска. Такие значительные подкрепления дали Хайреддину возможность произвести крупные завоевания в Северной Африке. Он был назначен султанским наместником завоёванных областей, получив от султана титулы паши и бейлер-бея. Его отряды, имевшие артиллерию и большое количество быстроходных кораблей, в течение десятилетия (начиная с 1518 г.) овладели многими населёнными пунктами алжирского побережья, в том числе крупными портовыми городами Бон, Колло, Шершель. Они проникли также внутрь страны, захватили Константину и обложили податями некоторые племена горной Кабилии. В 1529 г. они окончательно утвердились в городе Алжире, а затем взяли приступом и разрушили испанскую крепость Пеньон.
Турецкие завоеватели сохранили за местными феодалами, как оседлыми, так и кочевыми, их владения и классовые привилегии; они не вмешивались во взаимоотношения феодалов и их крепостных. Но представитель турецкого султана — паша с титулом бейлер-бея, имевший своей резиденцией город Алжир, требовал уплаты податей, часть которых отсылал в Стамбул, а часть расходовал на себя, на содержание своей свиты, канцелярии и войска. Кроме того, паша, стремившийся к быстрейшему обогащению, не только усиливал давление податного пресса, но и прибегал к открытым грабежам и вымогательствам у населения.
С течением времени в Алжире, как и в других областях Северной Африки и вообще в Османской империи, стало возрастать политическое значение янычарского войска.
Янычары получали определённое жалованье из казначейства местного паши и пользовались правом приобретать по очень низким, специально для них установленным ценам пищевые продукты, ткани и другие товары на местных базарах. Они были освобождены от всех налогов и сборов. Их представители присутствовали на заседаниях Дивана паши. Но приказы паши эта своевольная и буйная солдатчина выполняла только в тех случаях, когда они соответствовали её интересам. Янычарская Больница стремилась стать главенствующей политической силой в Алжире и в других турецких владениях в Северной Африке. Впоследствии алжирским янычарам удалось добиться политической власти: из их среды стал назначаться дей, фактически правивший Алжиром под номинальным сюзеренитетом турецкого султана.
Другой организованной силой были североафриканские пираты и прежде всего те из них, которые базировались в городе Алжире. Пираты, занимавшиеся разбоем в открытом море и подвергавшие ограблению прибрежные районы западноевропейских стран, действовали под командованием своих раисов, т. е. начальников, или капитанов. Раисы составляли особую корпорацию, располагавшую большими материальными средствами и пользовавшуюся значительным влиянием в Алжире и в других крупных портовых городах североафриканского побережья.
Экипажи пиратских кораблей состояли в своём большинстве из принявших ислам европейцев, взятых в плен пиратами или бежавших из своих стран.
Оспаривая власть у янычар, раисы поддерживали пашу и местных феодалов. До середины XVI в. алжирские паши были ещё достаточно сильны, чтобы расширять сферу турецкого господства в Северной Африке. Преемники Хайреддина не только сумели организовать отпор вторжению испанцев, нанося поражение войску Карла V под городом Алжиром в 1541 г., но и вытеснили испанцев из всех их укреплённых пунктов в Алжире. На западе они успешно завершили борьбу с марокканскими феодалами за область Тлемсена, а в 1553 г. заняли на некоторое время даже Фес. Длительная и ожесточённая борьба с Карлом V, происходившая как в Северной Африке, так и на море, имела своим следствием улучшение отношений алжирских правителей с Франциском I французским, постоянно воевавшим с Карлом. Франциск I считался первым союзником алжирских правителей.
В Тунисе испанцы, используя затянувшиеся феодальные междоусобицы, возвели в 1535 г. на престол одного хафсидского эмира, который признал себя вассалом Карла V. Однако позднее во внутренних областях Туниса развернулось восстание против испанского ставленника и разгорелась междоусобная борьба между местными племенами. Алжирские турки, вполне освоившие область Константины, не преминули воспользоваться смутой в соседней стране и установили свою власть в Тунисе. Но вскоре, когда к тунисским берегам подошёл испанский флот с солдатами дона Хуана Австрийского, они вывели свои войска из Туниса. Опасность превращения Туниса в испанское владение побудила турецкого султана направить значительный флот с войском, которое, вытеснив испанцев, оккупировало Тунис и превратило его в провинцию (пашалык) Османской империи (1574 г.).
В Триполитании, пустынной стране с редкими оазисами и немногими городами на побережье, борьба между европейцами и турками происходила за единственный крупный город — Триполи. Этот город находился во власти испанцев с 1510 по 1530г., после чего им владели мальтийские рыцари, вытесненные турками с острова Родос. В своём новом североафриканском владении мальтийские рыцари могли держаться только с помощью итальянских и испанских наёмников, составлявших гарнизон города. Этот гарнизон, однако, принуждён был вести непрорывную борьбу с местными арабскими племенами. С моря же на Триполи нападали пираты, пользовавшиеся поддержкой турецкого командования. В 1551 г. объединённые силы трёх пиратских раисов предприняли штурм города и взяли его. Рыцарям удалось бежать на кораблях на Мальту, а наёмники почти полностью были уничтожены пиратами; оставшиеся в живых были прикованы к скамьям гребцов на пиратских кораблях.
Так три страны Северной Африки — Алжир, Тунис и Триполитания были подчинены турецкому господству, которое, впрочем, с XVII в. являлось только номинальным. При турецком господстве политическая история этих стран характеризовалась бесконечными распрями различных группировок феодалов, которые вели между собой борьбу за отдельные территории.
Что касается Марокко, то там выявились силы, которые оказались в состоянии противостоять захватам европейцев и остановить продвижение турок. Наиболее активными вдохновителями и отчасти организаторами этих сил выступили марабуты. Это были своеобразные представители мусульманского воинствующего монашества, проникнутые идеями суфизма. Они объединялись в братства, а укреплённые поселения — завии (своего рода монастыри, иногда являвшиеся крупными феодальными собственниками) служили опорными пунктами их военной и проповеднической деятельности. Эти фанатичные проповедники и воители по всему Марокко призывали население к «священной войне» (джихад) против христианских завоевателей — португальцев и испанцев. Наряду с этим марабуты, в большинстве своём вышедшие из простого народа и тесно связанные с рядовыми крестьянами, кочевниками и городским плебсом, выступали против господствовавшей в Марокко династии Маринидов и поддерживали стремление к власти шерифов, т. е. людей, претендовавших на происхождение от «основателя ислама» Мухаммеда. Марабуты проповедовали, что шерифы в силу их происхождения обладают более высокими моральными и политическими качествами, чем обычные владетельные феодалы. Поэтому с возможным приходом шерифов к власти они связывали надежды на будущее переустройство государства и общества с целью их улучшения.
В 1550 г. один из шерифов — Мухаммед аль-Махди, уже задолго до этого правивший в Южном Марокко и получавший большие доходы от разведения в его владениях сахарного тростника, овладел Фесом. Попытка маринидского государя, восстановить свою власть, воспользовавшись военной поддержкой турок из Алжира, привела в 1554 г. к окончательному падению его династии.
Правда, уже с 1544 г. в Марокко правила династия шерифов, власть которых распространилась на всю страну. Во второй половине XVI и в начале XVII в. марокканцы не только одержали решительные победы в борьбе с португальцами и алжирцами, но и совершили завоевания в Западном Судане и дошли до Сенегала. Шерифский двор в Маракеше поражал современников великолепием и пышностью, а столица была украшена замечательными памятниками архитектуры.
Шерифы уделяли крупные средства арабским племенам Южного Марокко, служившим их военной опорой. При шерифе Ахмеде аль-Мансуре (1578—1603) эта опора была расширена и усилена путём раздачи военных ленов в области Феса вождям арабских племён, не пожелавшим остаться под властью турок в Северо-Восточном Марокко.
В целях дальнейшего повышения обороноспособности Марокко и для борьбы с сепаратистскими стремлениями местных феодалов было сформировано регулярное войско, которым ведало особое учреждение — махзен. Это войско комплектовалось из обратившихся в ислам европейцев, а также из мавров, бежавших или изгнанных из Испании, и из суданских и иных негров. Обучение войска проводили турецкие офицеры и солдаты, перебежавшие на службу к шерифу.
Но это войско, обеспечивавшее шерифскому правительству относительно регулярный сбор податей, было не в состоянии воспрепятствовать распадению Марокко на отдельные феодальные владения к середине XVII в., когда против господства шерифов выступили разочаровавшиеся в них марабуты.
Культура
Культурная жизнь народов арабских стран в описываемое время носила признаки упадка. Одной из важных причин этого являлось турецкое господство, сопровождавшееся усилением гнёта и произвола и создававшее угрозу ассимиляции значительной части населения, особенно городского. Арабский язык был заменён в правительственных и военных органах турецким. Но в научной, художественной и богословско-юридической литературе арабский язык продолжал господствовать, и даже некоторые турецкие учёные стали писать свои сочинения на этом языке. Это объясняется более высоким уровнем арабской культуры, в которой давно уже выработались твёрдые литературные традиции.
Однако в позднее средневековье эти традиции омертвели. Совершенно оторванная от жизни схоластика царила в сравнительно многочисленных сочинениях мусульманских богословов и правоведов (факихов). Многие представители этих традиционных мусульманских наук писали сочинения на избитые темы, составляли бесполезные комментарии на старые сочинения и на старые комментарии. Единственной новой темой, имевшей видимость практического значения и вызвавшей оживлённое обсуждение среди мусульманских схоластов, явился вопрос о допустимости курения табака, потребление которого в то время стало быстро распространяться.
В период турецкого господства получили распространение различные мистические настроения и учения. Проповедь мистицизма — суфизма, обезоруживавшая народные массы, укрепляла это господство. Мусульманские богословы и правоведы, устно и письменно призывавшие верующих к воздержанию и терпению, сами вовсе не были отшельниками и постниками. Они раболепствовали перед иноземными правителями в надежде получить от них должности, награды и подарки.
Исключительной фигурой среди этих людей выступает аш-Шарани (умер в 1565 г.), автор «Книги рассыпанных жемчужин» и ряда других сочинений. Этот крупный египетский деятель и учёный осуждал безнравственность, лицемерие и ханжество лжеучёных святош и поднимал голос в защиту угнетённых и обездоленных народных масс.
В области историографии были забыты теоретические положения и критический метод выдающегося арабского историка и социолоuа Ибн Халдуна (1332—1406). Арабские историки XVI—XVII вв. занимались составлением мусульманских «всеобщих историй» по старым образцам, переписывая труды предшественников, составляли биографии и своды биографических материалов. Вместе с тем в их трудах содержались сведения об учёных, писателях и правителях, факты политической и военной истории, относящиеся к отдельным феодальным государствам, областям и городам. Наиболее известным произведением историографии этого периода является антология марокканца Маккари (около 1590—1632) по истории арабского господства на Пиренейском полуострове — «Веяние аромата от свежей ветви Андалусии», в 4-х больших томах.
В художественной литературе не появилось ни одною выдающегося мастера слова. Поэты и прозаики, занимавшиеся подражанием арабским классическим образцам, были бессильны возбудить воображение или чувства читателя.
Светлым и ярким явлением были художественные произведения народного творчества. Как раз в этот период было завершено составление свода сказок «Тысяча и одна ночь», наиболее поздние сказки относятся к XVI в.
Вопрос-ответ:
Самые популярные термины
1 | 478 | |
2 | 451 | |
3 | 450 | |
4 | 411 | |
5 | 376 | |
6 | 372 | |
7 | 369 | |
8 | 367 | |
9 | 366 | |
10 | 363 | |
11 | 353 | |
12 | 337 | |
13 | 336 | |
14 | 319 | |
15 | 318 | |
16 | 313 | |
17 | 308 | |
18 | 304 | |
19 | 300 | |
20 | 284 |