Советский философский словарь - плотин

Как и представители среднего платонизма, П. преж­де всего толкует Платона, но не комментирует отд. его диалоги, а на основе ряда платоновских текстов («Тимей», первые две предпосылки «Парменида», миф в «Федре», речь Диотимы в «Пире», 6-7-я книги и миф в 10-й кн. «Государства», 2-е письмо и др.) строит некое подобие системы. Подчёркнутое почтение к Платону сопровождается у П. острой критикой всей послеплатоновской философии, к-рой П., однако, многим обязан.

Традиция среднего платонизма и неопифагореизма, к к-рой тяготел П., исходила из противопоставления чувств. космоса умопостигаемому, посредствующим зве­ном между к-рыми признавалась мировая душа  (см. Псюхе), Новым у П. явилось учение о первоначале всего сущего, едином, к-рое само выше сущего, или, по Пла­тону, «за пределами сущности». При этом последова­тельность ум-душа-космос, т. е. вся сфера бытия, оказывалась только проявлением, осуществлением первоначала, тремя его ипостасями: ум и душа осу­ществление единого в вечности, космос во времени. Единое, начало всего сущего, как и у Платона, име­нуется у П. благом и сравнивается с солнцем. Ему противоположна тёмная и лишённая вида материя, прин­цип зла. Но такова только собственно материя, низ­шая граница, замыкающая иерархию бытия; однако ма­терия есть и в умопостигаемом. В принципиальном смысле материя у П. бестелесный неаффицируемый субъект, относительное неопределённое подлежащее. П. использует здесь также пифагорейский комплекс пред­ставлений о неопредел. двоице, первом различии и «дерзости», ставшей причиной перехода единого во мно­жество. Ум дерзнул отпасть от единого, душа от ума, а наиболее дерзкая часть души прозябает вплоть до растений. Т. о., материя у П. провоцирует высшее к переходу в низшее. Она зеркало, отражаясь в к-ром высшее порождает низшее в качестве своего подобия. Итак, сфера сущего охвачена, по П., мощью сверхсу­щего единого и ограничена немощью несущей материи. Структуру бытия у П. задаёт противопоставление «та­мошнего» и «здешнего». «Там» истинно сущее, ум, к-рый и есть первичные сущности; в уме мысль и пред­мет мысли совпадают. Поэтому ум обладает недоступ­ной низшему способностью: осуществлять свои замыслы без посредства орудий и в материи, к-рая не отличает­ся от него самого. «Образы», творимые умом, есть пер­вообразы, тогда как в «здешнем» миро нам приходится довольствоваться подобиями. Однако принцип подра­жания П. проводит не механически. П. исходит из то­го, что только чувств. космос находится в определ. месте, тогда как умопостигаемый мир повсюду. Поэтому душа в человеке не есть подобие некоей души-в-себе; знания, получаемые ею от ума, подлинные. Сфера истинного бытия всегда открыта для души, ей нужно только уметь вернуться к себе самой, познать свою истинную природу. Возможность такого возвра­щения обеспечена тем, что душа не целиком выступает из умопостигаемого космоса; её рождение в теле озна­чает «дробление» единой души, ибо «там» все души нераздельны. Достигается это возвращение на путях очищения души и уподобления её божеству.

Универсум П. статичен. Всякая низшая ступень в нём вечно рождается от высшей, причём высшая вечно остаётся неизменной и, порождая, не терпит ущерба. Единое вечно сияет в своей сверхпрекрасной благости, вечно прекрасен созерцающий сам себя ум, вечно душа устремляется к единому и оглядывается на созданный ею космос. Космос вечно вращается круговым враще­нием и в подлунной части его вечно чередуются воз­никновение и гибель. Вечно взаимное истребление жи­вотных, вечны войны и убийства среди людей. Вечно и неизбежно зло в мире. Это, однако, не делает П. пес­симистом. Здешний мир для пего игра в театре. Ничто не властно над благой душой, даже рок, к-рому подвластна вся сфера времени. Из того, что в мире есть зло, не следует, будто божество не заботится о мире, что мир лишён разумного плана: ведь и в драме не все герои, но есть и рабы. Разнообразие, вносимое злом, только украшает пьесу, а наша истинная отчизна всегда рядом с нами. Пусть душа, презрев «здешнее», вернётся к своему истинному отцу и любит его чистой любовью. Это иронич. отношение П, к настоящему и «здешнему», его устремлённость к прошлому и «та­мошнему» как единств. пристанищу для затерянной в просторах космоса души характерные черты не только позиции П., но и того последнего этапа в раз­витии антич. философия, к-рый открывается им.

П. оказал огромное влияние на последующее разви­тие философии, нередко анонимно и опосредованно (ср. т. н. «Теологию Аристотеля», являющуюся в дей­ствительности извлечением из «Эннеад», а также широ­кое проникновение идей П. в зан.-европ. ср.-век. куль­туру через посредство Макробия и особенно Августина). Прямое Знакомство с П. происходит в 15 в. (Фичино и платоновская Академия во Флоренции); под влия­нием П. находится Бруно. Позднее особый интерес к П. характерен для Беркли, представителей нем. классич. идеализма, а также для мыслителей и эпиго­нов нем. романтизма.