Советский философский словарь - герцен александр иванович

В июле 1834 за участие в университетском кружке революц. направления был арестован и выслан (Пермь, Вятка, Владимир), в нач. 1840 вернулся в Москву, в мае переехал в Петербург. В 1841 за резкий отзыв в частном письме о полиции выслан в Новгород. После возвращения из ссылки (1842) жил в Москве, активно участвовал в идейно-филос. борьбе, сотрудничал в «Отечеств. записках», выступал с критикой идеологии офиц. народности и воззрений славянофилов. В 1847 уехал с семьёй за границу, был свидетелем Революции 1848 во Франции и её поражения. В 1849 переехал в Женеву. Участвовал в газете Прудона «Голос народа». В 1850 поселился в Ницце, где сблизился с деятелями итал. освободит. движения. В 1852 переехал в Лондон, где основал (1853) для борьбы с крепостничеством и царизмом Вольную рус. типографию. С 1855 издавал альманах «Полярная звезда», в 1857-07 вместе с Огарёвым выпускал первую рус. революц. газету «Колокол». Программа «Колокола» на первом этане (1857-61) содержала общедемократич. требования: освобождение крестьян с землёй, общинное землевладение, уничтожение цензуры и телесных наказаний. После реформы 1861 Г. резко выступил против либерализма, опубликовал статьи, разоблачающие реформу, революц. прокламации. В период Польского восстания 1863-64, хотя и понимал его обречённость, выступил в защиту Польши. В последние годы жизни разошёлся по ряду принципиальных вопросов с молодой революц. эмиграцией.

Наряду с выдающимися лит. произв.романом «Кто виноват?» (1841-46), повестью «Доктор Крупов» (1847), мемуарами «Былое и думы» (1852-68) перу Г. принадлежат также филос. работы, в к-рых Г. «...сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени» (Л е н и н В. И., ПСС, т. 21, с. 256). Осн. тема филос. творчества Г.единство бытия и мышления, жизни и идеала. Г. стремился найти и сформулировать метод познания, адекватный действительности и являющийся единством опыта и умозрения, «эмпирии» и «спекуляции». В области философии истории в центре его внимания проблема обществ. закона, к-рый представляется Г. в конечном счёте как сочетание стихийного хода истории (бессознат. жизни народов) и сознат. деятельности индивидов (развития науки). В социально-политич. области лозунг единства теории и практики вел Г. к борьбе за революц. просвещение нар. масс, подготавливающее их к социалистич. перевороту. Эта многосложная, но внутренне связанная проблематика по-разному выступает на различных этапах идейного развития Г.

В ранних произв. («О месте человека в природе», 1832 и др.), свидетельствующих об интересе Г. к вопросам естествознания и к совр. филос. и социальным учениям (Шеллинга, Кузена, СенСимона и др.), обнаруживается тенденция к осмыслению единства природы и человека, материи и сознания, эмпирич. опыта и рационального мышления. В цикле статей «Дилетантизм в науке» (1842-43), трактуя диалектику Гегеля как «алгебру революции», Г. пытался обосновать закономерность движения человечества к обществу, лишённому антагонизмов. По Г., этот грядущий мир, царство разума, воплотит и осуществит рациональные моменты предшествующей истории: реалистич. преклонение перед природой, свойственное античности, и принципы суверенности личности, свободы духа, развитые, как полагал Г., в первонач. христианстве. Такое будущее отождествлялось Г. с социалистич. идеалом. Формой движения к новому миру было, по Г., соединение философии с жизнью, науки с массами. Когда произойдёт такое слияние духа и материи, начнётся пора «сознательного деяния». Понятие «деяние» выступает у Г. как характеристика сущности человеч. личности, возвышающейся как над неосмысленным существованием, так и над бесстрастным занятием наукой, свойственным «цеховым учёным».

В осн. филос. соч. «Письма об изучении природы» (1845-46) Г. развил идею единства противоположностей преим. в методологич. аспекте. Центр. идея этого произв.настоят. необходимость ликвидации антагонизма, существующего между естествознанием и философией, или, как писал Г., между «эмпирией» и «идеализмом». Ратуя за преодоление созерцательности старого, метафизич. материализма и науч. переосмысление принципов активности познания, диалектич. мышления, развитых в идеалистич., спекулятивной форме Гегелем, Г. называл «подвигом» разработку Гегелем «методы» науки и призывал учёныхэмпириков воспользоваться ею. Вместе с тем вопреки Гегелю Г. стремился представить природу первичным живым процессом, «бродящим веществом», а диалектику познания, логику её продолжением и отражением. Однако даже провозгласив природу «родословной мышления», Г. всё же не смог до конца решить задачу материалистич. переосмысления диалектики Гегеля, задачу создания «новой философии». Пойдя «...дальше Гегеля, к материализму, вслед за Фейербахом», Г., по словам Ленина, «...вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед историческим материализмом» (там же).

Поражение Революции 1848, к-рую Г. ошибочно оценил как неудавшуюся битву за социализм, привело его к пересмотру нек-рых осн. положений филос. концепции 40-х гг., в частности к отказу от идеи разумности истории, неодолимости прогресса человечества, к резкой критике разного рода социальных утопий и романтич. иллюзий («С того берега», 1847-50). В своей критике зап.-европ. цивилизации Г. дошёл до скептицизма, ставя под сомнение способность человеч. сознания верно отразить и предвидеть направление историч. движения. Он впадает в пессимистич. настроение относительно возможных перспектив социального переворота. Попыткой преодоления этого пессимизма была герценовская теория «русского», крест. социализма: в крест. общине Г. усмотрел, как ему казалось, реальный зародыш социалистич. будущего («Россия», 1849, и др.). По Г., «человек будущего в России мужик, точно так же, как во Франции работник» (Собр. соч., т. 7, 1956, с. 326). Утопич. теория «рус. социализма» в своеобразной форме выражала революц. устремления рус. крестьянства, его требования полностью уничтожить помещичье землевладение. Мысля дальнейший ход рус. истории как освобождение крестьян от всех феод.-самодержавных пут и соединение патриархально-коллективистского быта крестьянства с социалистич. теорией, Г. в своей связи ставил вопрос о возможности миновать капиталистич. фазу развития. Однако события сер. 60-х гг. всё больше убеждали Г., что и Россия заражается «буржуазной оспой».

В 50-60-х гг., уделяя особое внимание проблеме взаимоотношения личности и общества, Г. выступил резким критиком как бурж. индивидуализма, так и уравнит. коммунистич. утопий (Бабёф, Кабе и др.). Стремление избежать крайностей как фатализма, так и волюнтаризма выражается в глубоких раздумьях Г. над проблемой обществ. закономерности. Пытаясь понять историю как «...свободное и необходимое дело» человека (Собр. соч., т. 20, кн. 1, 1960, с. 442), Г. развивал идею единства среды и личности, историч. обстоятельетв и человеч. воли, пересматривал своё прежнее понимание перспектив историч. развития Европы.

В заключит. главах «Былого и дум», цикле очерков «Скуки ради» (1868-69), в повести «Доктор, умирающий и мёртвые» (1869) он ставил вопрос о «совр. борьбе капитала с работой».

Вершиной идейных поисков и теоретич. завещанием Г. стала последняя работа письма «К старому товарищу» (1869). Они адресованы Бакунину и направлены против крайностей его революц. теории: призывов к уничтожению гос-ва, немедленному социальному перевороту, требования не «учить народ», а «бунтовать его». Нельзя звать массы к такому социальному перевороту, потому что насилием и террором, полагал Г., можно только расчищать место для будущего, но не создавать новое. Для социального созидания необходимы «идеи построяющие», нужна сила, нужно народное сознание. «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри» (там же, кн. 2, I960, с. 590). Пример социальной организации Г. увидел в «Междунар. работничьих съездах», т. е. в 1-м Интернационале.

Идеи Г. оказали большое воздействие на развитие рус. филос., обществ.-политич. и эстетич. мысли. Г. выступил одним из родоначальников идеологии народничества.